Убойная Академия  - Бронислава Вонсович

– Мы пока только учимся. Нельзя же нас тренировать на врагах родины.

– Да нас не учат, а пытаются превратить в бездушные машины. Ни к кому не привязывайся, ни с кем не дружи, никого не люби…

– Чувства в нашей работе мешают.

– Ты сама-то в это веришь?

– Да, – тихо ответила я. – Я не могу задушить Берту, потому что она мне верит. Но должна была.

– Тогда ради чего все это? – с горечью спросил Керк. – Если от тебя в любой момент могут потребовать убить то, что дорого.

– Ради Корбиниана.

– Защищать можно только то, что любишь. А из нас любовь здесь постоянно выдавливают, учат пользоваться другими и так, чтобы физиология не затрагивала душу.

– Мы только винтики в отлаженной системе, – повторила я бабулины слова. – Здесь все нацелено на то, чтобы сделать нас прекрасными исполнителями. Да, мы не должны жалеть ни других, ни себя, лишь бы исполнить приказ. Вон Онгис никогда бы не выполнил задание, если бы боялся умереть.

– А что он сделал? – заинтересовался Керк.

Я коротко рассказала, что знала, хотя от дикости разговора почему-то хотелось смеяться. Пусть я уже поняла, что Керк здесь не для того, чтобы задерживать похитителей морковок, но все же ситуация была странной.

– Действительно, геройский поступок, – неохотно признал Керк. – Кто знает, может, и правильно нас тренируют, хотя пока мне кажется, что усиливают эгоистические склонности. Бери уж свою морковку, даже помогу донести.

Он деловито стал набрасывать в один из мешков, лежащих на полке, усугубляя тяжесть преступления. Теперь это кража в особо крупных размерах. Да, так можно похитить гораздо больше: мешок, морковку и…

– Может, других овощей положить? Одной морковкой кроликам питаться вредно.

– Почему нет? – Керк деловито вытряхнул половину моркови назад, а в мешок запихнул вилок капусты, пару кабачков и еще что-то, разглядеть, что именно, не позволила темнота. Но он-то здесь намного дольше, уже освоился, наверняка не что попало набрасывает. – Пойдем?

Изнутри замок открывался легче, простой сдвижкой ручки. А как только мы оказались на улице, Керк сразу меня облапил свободной рукой. Оставалось только радоваться, что во второй был мешок. Я зашипела и попробовала вырваться, но с того времени, когда мы последний раз мерились силами, ничего не изменилось: ни Керк не ослабел, ни я не стала сильнее.

– Не дергайся, – прогудел мне Керк прямо в ухо. – По-твоему, что подумают, когда увидят, что мы идем с мешком? А так мешок не заметят или решат, что там что-то для вечеринки.

Для вечеринки? Я нервно хихикнула. Слабо представляется мне вечеринка с Керком, так что хорошо, что нам никто не попался по дороге, пока мы, ничуть не скрываясь, шли к женскому общежитию. Правда, и мешок был не таких угрожающих размеров, как поначалу, поскольку я все же заставила Керка бо́льшую часть вытряхнуть, а то это уже не вечеринка получается, а многочисленное празднование, которое привлечет неизвестно кого. Правда, привлекать все равно было некого: то ли потому, что на дело я пошла очень поздно, то ли потому, что нам повезло, но мы никого по дороге не встретили.

Угрызений совести от кражи в своей же организации я не испытывала: если уж они навязали кролика, могли и питания ему побольше выделить. То, что кролика надлежало уже давно перестать кормить и задушить, еще больше усиливало возмущение, так как в результате пришлось тратиться еще и на покупку тушки. То есть по факту контора нанесла ущерб мне, который я сейчас всего лишь компенсирую. Это я и твердила про себя всю дорогу, пытаясь убедить неизвестно кого.

Берта подпрыгала сразу, как открылась дверь. Я на нее зло шикнула. Увидит кто, не миновать беды. Хорошо хоть, что рядом никого не было, кроме Керка, который торжественно вручил ей одну из принесенных морковок. Моя крольчиха тут же захрумкала, поглядывая на него с опаской, но не отстранилась, когда он нагнулся ее почесать, напротив – подалась к руке, впрочем, ни на миг не отрываясь от еды. Кацуми лишь быстро высунулась, но ко мне не поползла, опять скрылась под кроватью: Керку она не доверяла и приближаться к столь опасному тану не хотела.

Сразу вспомнилось, как он приставал ко мне и Мирейе в начале знакомства, а сейчас мы здесь вообще вдвоем и помешать некому. Я опасливо покосилась, но Керк не рвался испытать на прочность кровать в моей комнате, все его внимание было приковано к Берте.

– Бедняга, – прогудел Керк удовлетворенно, – проголодалась, маленькая. Варварство это – тестировать на кроликах. В приличных странах давно уже отказались от такой отвратительной практики. Кто бы подумал, что у нас это еще осталось, раньше я был уверен, что только в Альвийской империи практикуют, так они вообще ко всему, кроме себя, с пренебрежением относятся.

– У них даже хвостов нет, а туда же, – заметила я. – Выскочки ушастые.

– Вот именно. – Керк еще почесал Берту а потом неожиданно спросил: – Хочешь на моего посмотреть?

– Конечно.

Дверь я закрыла с особой тщательностью, бросила взгляд в конец коридора, где была комната Мирейи, но решила, что зайду к ней утром. Или, если увижу у нее в комнате свет, то сразу после просмотра кролика Керка. Не буду же я часами любоваться чужим кроликом? Так, взгляну быстренько – и назад. Что я, кроликов не видела, что ли?

Кролик Керка был солидным, черным, с белым пятном в виде полумесяца на ухе. Но нос у него был такой же трогательно розовый и подвижный, как у Берты, и ткнулся он мне в колени как она, явно выпрашивая что-то вкусное, а может, унюхав морковку, одну из которых я как заткнула за пояс, так и напрочь о ней забыла. Вытащила я ее, сделав вид, что все так и задумывалось, что именно эта морковка предназначалась чужому питомцу.

Кролик привстал на задние лапы, цапнул приношение и тут же захрумкал, никого не стесняясь и больше не интересуясь ни мной, ни моим поясом.

– Линьшу, а спасибо сказать?

– Линьшу?

Что-то в этом имени было знакомым, но что – я никак не припоминала.

– Я по пятну на ухе назвал, – смутился Керк, – у Линьшу же родинка была полумесяцем. Вот и…

– Извини, но я никак не могу вспомнить, кто это, – теперь смутилась уже я.

– Как же? – пораженно сказал Керк. – Генерал армии Чайлинь.

И тут Керк как начал рассказывать про сражение в горах и молодого тогда командующего. Он отчаянно жестикулировал, но не потому, что слов не хватало – напротив, никогда бы не подумала, что Керк может так интересно рассказывать. По всему выходило, что Линьшу этот – самый что ни на есть национальный герой, Онгис ему в подметки не годился. Даже странно, что я совсем ничего про него не помню. Наверное, потому что историю у нас давали из рук вон плохо, вот если бы рассказывали, как сейчас Керк, я бы точно запомнила и про Линьшу, и про его характерную родинку.

– Откуда ты так много знаешь? – невольно удивилась я, когда Керк замолчал.